1        * * *
О, Муза – и т. д. как требует барокко,
Но говорить с тобой – в шизофрению впасть.
Твой голос приглушён, дыханье неглубоко,
Зачем тебе дана лирическая власть?

Когда бы обогреть наш петербургский климат,
И славу обрести, и пользу – где она?
Но ты идёшь туда, где точно душу вынут,
И думаешь, что там спасёшься ты одна.

Наивность – тоже грех, но горожанам прочим
Прощаются грехи, а ты по облакам
Бежишь, земная дочь, заглядывая в очи
То птице, то звезде, соравная богам…

И ты зовёшь туда, откуда нет возврата,
Ты обещаешь то, чего на свете нет,
И ты, наверняка, ни в чём не виновата,
Но виноват тебе поверивший поэт.

2        * * *
Читаешь книгу, словно заново.
Не перечитывал давно
Стихи Георгия Иванова:
«… люблю фламандское панно…»,
Как будто за листами белыми,
За описанием вещей –
Медовой, рыжей краской сделаны
Столы и груды овощей.

А если овощи отсутствуют,
А это так, и холст – мираж,
Я верю одному предчувствию,
Что это не пустая блажь –
Когда, обманывая зрение
И слух, любой находке рад,
Берусь за нить стихотворения,
По ней плутая наугад.

3        * * *
Нам бы Разина, чтоб от Рязани Окой
Плыть на струге, разрезав в реке облака,
И с татарочкой грустной… не знаю какой,
Обниматься до одури – песня легка,
Но волна зашумит за бортом, за бортом,
И припомнится то, чем народ этот горд:
Утопил молодуху, дурак. И потом,
Что за дикость – бросать человека за борт?!

Потому я и выбрал не Волгу – Оку:
Ни вина, ни вины, ни коротких расправ,
Ни долгов, что вменил во хмелю казаку
Круг горластый казачий, княжну отобрав…
Что за норов бесовский! Вот, чёртова блажь –
То, что любишь, своей уничтожить рукой…
Утопил? Да поди ты! Неужто? Покажь! –
Хорошо, что не Волгой плывём, а Окой…

4        * * *
Отчего, непрочен, зыбок,
Не стыкуется сюжет? –
Ни дорог и ни ошибок,
Просто дорог белый свет,
Потому, что звёзды тонут,
Ночь печально-горяча,
Нам с тобою жить – как в омут,
А любить – рубить с плеча…

Неужели и в Тамбове,
И в Твери такой бардак? –
Может, можно жить толковей,
Только я не знаю как…
Всё мгновенно, всё проточно,
Интернет протянет нить –
Как же нам любить заочно?..
И нельзя нам не любить…

Я как «Красин» на приколе…
Ради бога, не молчи!
Я Угоднику Николе
Ставлю разом две свечи:
Пусть он просьбами загружен,
Но поймёт, поймёт намёк –
Между мной и прежним мужем
Ставлю третий огонёк…

5        * * *
Как осень безоглядна и свежа –
Смотрю в окно, как смотрят друг на друга,
Какая чёткая, глубокая межа
Проложена от севера до юга!
В тени весь двор, но солнечный надрез
Рассёк листву взъерошенного вяза,
Выглядывает робко и стоглазо
Вчерашний день, он здесь, он не исчез.

Что я скажу, как объясню зимы
Нескорую, но явственную стужу?
Как близко-далеки сегодня мы,
Какой озноб я в сердце обнаружу
Твоём, в моём – какие холода?
Как торопливы в это время птицы! –
Им осени томительной страницы
Перевернуть не стоило труда.

6        * * *
На лодочке фетовской тихой протокой…
Ты тёплую воду ладонью потрогай,
Вот тень прилегла на короткий песок,
И день голубой бесконечно высок.

Плывёт шоколадка в горячем кармане,
Вот катятся двое на катамаране,
И надо уткнуться в песчаную гладь,
Чтоб их пропустить, а не двигаться вспять.

И ты не спешишь, и я сам беспечален,
От этой косы мы не скоро отчалим…
Мы голые рыбы на голом песке,
И счастье висит на твоём волоске.

7        * * *
РЫБА

Рубикон перейдя воздушный, покинув сеть,
На столе под ножом лежишь, и глаза погасли –
Видно, очень нужна мне твоя душистая смерть,
Золотистая плоть в раскалённом весёлом масле…

Я сгонял в магазин и тебя притащил домой,
Кто тебя изловил – я не знаю, не в этом дело,
Сок горячей алчбы заливает рассудок мой,
Ты – всего лишь товар, и ладонь от ножа вспотела…

И смакуя загар сковородный, хрустящий бок
Разрезаю, приправив лучком, и кладу картошку,
Если Бог так устроил – будь славен премудрый Бог!
Рыба есть – чтобы есть, ты спроси вон хотя бы кошку…

8        * * *
Взгляд скользит: эти рёбрышки, гузки –
Всё раздельно, нарушена связь,
Мясники говорят не по-русски,
Золотыми зубами смеясь
Жизнерадостно, в каждом вопросе
Находя и ответ, и совет,
Предлагая филей на подносе
С розоватою стопкой котлет...

Басурманин, почём тут свинина?
Наруби мне котлеток, Муса.
Ни татарина, ни славянина
Не измеришь на чутких весах –
Сколько тянет твоё мусульманство,
Что предложишь ещё на развес?
Златозубо хохочет в пространство,
По-татарски лопочет Гермес...