*     *     * 

Вот и опять, то попарно, то врозь

Падают листья осин и берёз,

Камнем на дно, или плавно кружась,

Сами собой тяготясь.

Так равнодушно, как будто Восток

Ветром своим тронул каждый листок,

Прежде чем Север прямо со льда

Подал свои холода.

Если же каждому выпал полёт,

Вверх или вниз там никто не поймёт,

Лучше, теряя свой собственный вес,

Всё же лететь до небес. 

*     *     * 

                                          И.С.

Всё сводим к церемониям кофейным

С гаданием при блеске глаз на гуще

Сверкающей. Или платком нашейным

Стремимся восхищаться и тем пуще,

Чем безнадёжней…  Впрочем, кофе варят,

Как водится, намного хуже, впрочем,

И жалобы не новы. Взгляд порочен

Такой на настоящее и старит

Нас раньше срока. Всё, конечно, лучше,

Чем кажется на первый взгляд, всё та же

Природа мира, связь времён всё та же,

Лишь сердце бьётся реже, тише, глуше. 

*     *     *

За полночь зашкаливают стрелки.

Я один.

В небе ни звезды и ни тарелки.

Чей ты сын?

Божий? Человеческий? А впрочем

Пришлецу

Рано, поздно, но откроет отчим

Путь к Отцу.

*     *     *

                                       А.

В доме всё готово. Где-то в облаках

Ангел в нетерпении проглядел глаза.

На каких окружностях, сферах и кругах

Слушают внимательно наши голоса?

Комнаты проветрены. Выброшен весь хлам,

Линии проверены. Послан свет с небес.

Скарб земной, расставленный дружно по углам,

Тужится, пытается вызвать перевес. 

*     *     * 

                                          А.

То блаженное время, когда во дворе

Неспеша мы с младенцем гуляем,

Незаметно людьми становясь, о добре

Размышляя. Стыкуем, скругляем

Траектории мира, блюдём тротуар

И храним  этот тонкий канатик плетёный,

Волокнистый, что кабель на тысячу пар.

Что там тысячи. Что – миллионы?

Он растёт не по дням – по часам – по ночам,

Чьи-то руки прядут эту пряжу

Из заоблачной шерсти, небесных начал

Сведенборговских. Кем-то под стражу

Взят, возим и носим на руках

Неотступно, со знанием дела,

Чтобы искра заметна была в небесах,

Но не слишком поспешно горела.

И когда мы выходим во двор на постой

- как снотворен ему свежий воздух! –

Искры Божии в нас говорят меж собой,

Перемигиваясь, словно звёзды. 

*     *     *

И тот, и этот Свет…

И та, и эта… тьма?

И в сумерках газет

Ни одного письма.

И в сумерках толпы

Ещё не видно глаз.

Куда свои стопы

Направлю в этот раз?

Сей град по вечерам –

Двойной консервный ряд.

По всем его углам

Пустынники стоят.

И безучастность их

Движению людей

Не помешает, тих

И кроток блеск очей.

Они хранят обет

Молчания ума.

И тот, и этот Свет –

Всё тот же Свет, не тьма.

*     *     *

Мир по прочтении двух-трёх оккультных книг,

Как будто набирает в рот воды,

Его переполняет, распирает,

Но не дождаться слова – напрямик,

То ночь, то шорохи, всё путает следы,

Уводит в сторону, лишь о спирали

Развития заходит речь, как будто

И впрямь тут что-то есть, лишает сна

И аппетита, словно на цитаты

На совпаденья падок, возраст Будды

И тот подсунет вовремя, мол, на,

Считай и сравнивай события и даты.

Нет, не читать, лишь перелистывать, держать

В руках, смотреть сквозь пальцы, в полусне.

Тогда не всё ль равно какую книгу?

О нет, скорей всего читать

Не так уж важно что, лишь повод в тишине

*     *     *

Нет, не пасти народы, себя спасти,

Зажатого, согретого в Твоей горсти.

Быть сдержанным, у водорослей, у камней

Чуть дольше продержаться в руке Твоей

До онемения, до пульса в руках, виске,

Быть пузырьком дыхания, висящим на волоске,

И видеть, как проносит мимо поток воды

Бразды правления и зёрна несжатой борозды,

И вперемежку – тени, блики, им несть числа,

Кому считать, скорее бы вода их унесла,

И кто, и в чём там разберётся, когда не до улик?

Придут имеющие уши к имеющим язык.

ДОЧЕРИ СКАЗАЛ В ЭРМИТАЖЕ:

Ты спрашивала, кто такие ангелы?

Ну вот, смотри.

Их было сразу трое, словно три

Проекции, и ей решить задачу

Нелёгкую досталось. Проследить

Тот переход от крыльев до спины,

От перьев к человеческому телу.

Там, ей казалось, кроется загадка,

Иль повод уличить,

Иль средоточье…

Уста младенца – да,

Ну а глаза?

Что видит истина её глазами? 

*     *     *

В расчёт на чьё прочтенье пишутся стихи?

С небес, из-за стола иль от сохи,

Кому сподручней в руки взять листок

И прочитать подряд десяток строк?

И сколько времени их нужно бормотать,

Чтоб стала очевидной благодать?

Кто даст гарантии, что в следующий раз

Узору их обрадуется глаз?

По книжным полкам взглядом проведёшь,

Как по ограде палкой – та же дрожь,

И так же неприступны для руки

Их корешки. 

*     *     *

Руки твои говорят со мной о любви, о любви, о любви.

Видно, они, как и вся наша плоть, замешаны на крови.

Весь этот мир – это только любовь одного к одному.

Что же ещё окружает нас? Не понять. Не поймёшь. Не пойму.

Словно сон в руку, в руку ложится рука.

Нас подгоняли друг к другу, шлифуя, ветра и века.

Сядь на колени ко мне, хочешь, задую твой взгляд?

Демоны ночи за нашим с тобой разговором следят.

Демоны, спите, пока ещё руки нежны и мягки.

Свет не погашен. В окна глядят сквозняки.

Место ли тесное? Или тревожит стоглазая тьма?

Выведи, Господи, к месту пространному с пеньем псалма.