3        * * *
Ах, кто не пьёт – тот не поэт,
И жизнь есть не учёт, а вычет –
Важнее то, чего уж нет…
Тот не поэт, кто смерть не кличет,
Кто с ней за здравие не пьёт,
Её к себе не примеряет…
И вот она – стоит и ждёт,
И про тебя всё понимает.

Прочь эти мысли, прочь, забудь –
Мы знаем Фета, Пастернака…
Вокзал дрожит – рыданье, жуть,
Но поезд тронулся, однако.
И однорукий семафор,
И что-то брякает в коробке…
Знакомьтесь – Верочка, Егор…
Стоят пластмассовые стопки.

Да к чёрту, к чёрту все труды,
И этот мрак пустой, незрячий –
Над нами полночь, словно дым,
В окне уснул огонь стоячий.
Но кто-то возится, не спит,
Страна взрастила пионера –
Ах, этот спирт, и этот флирт,
И эти Люба, Надя, Вера…

4         * * *
Кто сказал, что тебе ничего, ничего не надо,
Кроме этой земли, где дороги не слишком гладки,
Где другая беда – только это совсем неправда,
Где закон неизвестен, но всюду царят порядки,
Заведённые искони, словно пружина злая,
И любой разговор неизбежно ведёт к обиде…
Можно жить, ничего, ничего наперёд не зная…
Кто сказал, что тебе это нужно в таком вот виде?

Кто сказал, что ты сможешь прожить, там, где воздух легче,
Где любой позвоночник прямее гавайской пальмы,
Где не слышали звуков короткой похабной речи,
Где уже не стремились бы сердцем в иную даль мы,
Как стремимся теперь в тот эдем, где с тобою вместе
Будем счастливы, счастливы, счастливы… но, покуда,
Никуда не поедем ещё лет, наверное, двести,
Потому, что мы счастливы?.. дождь, гололёд, простуда…

5         * * *
Аптека, и, стало быть, Блока
Ты вспомнил, как вор,
Поскольку от червя до Бога –
Клише и повтор,
Меняются люди и даты,
Всё было уже,
Рассветы и снова закаты,
Повтор и клише.
И то, что кончается, тая,
К апрелю зима,
И юность ещё золотая
И сводит с ума,
И жизнь – вся желание жизни,
И тот разговор,
Казалось, впервые, а вышло –
Клише и повтор.
И легче остыть нам друг к другу,
Чем бросить курить,
Но даже печаль и разлуку
Хочу повторить,
Поскольку не знаю иного
Желанья в душе,
Чем чувствовать снова и снова
Повтор и клише.

6         * * *
О чём ни говорю, а говорю о многом,
С тобой, с самим собой, с непредставимым богом,
Всё кажется пустым, что мучило вчера,
И замирает жизнь под росчерком пера.

А за окном весна качается и стонет,
И мутный пассажир в расхристанном вагоне,
И мыслей в этот час под кепкою улов
Едва ли наберу на два десятка слов.

Мелькает чёрный парк, ничью не помня поступь,
Наступит полный мрак – невероятно просто,
Зачем же ты опять стремишься в эту клеть? –
Здесь есть, за что страдать, и есть, кого жалеть…

Мысль, в общем, не нова, но требует повтора –
Забудутся слова так прочно и так скоро,
И даже ты, душа, скользнёшь, как ветра взмах,
Рассыпав по пути наш чувствующий прах.

7         * * *
Она сбегала вниз, не тронув перил,
Она мне казалась чудом в шестнадцать лет,
Ах, как я любил! – сам не знал, как же я любил…
Хотя, намекал, но заранее знал ответ,
Вернее, ответа и не было, так – ха-ха,
Танцульки-свистульки, последний десятый класс,
Я пел под гитару и врал, и давал петуха,
Она всё терпела, и это сближало нас.

Потом, институт, разлука, я был пленён
Советской Армией и увезён туда,
Где жизнь засыпает, и нет никаких имён,
Лишь номер на бирке, но время бежит, как вода,
Два года мелькнули, мне было не жалко их,
Вся жизнь впереди и бессчётен годов запас,
И мир, представлялось, был создан для нас двоих,
Она соглашалась, и это сближало нас.

Потом мы разъехались снова на много лет,
Она вышла замуж, не сразу, а так к тридцати,
Детей родила – пребанальнейший, брат, сюжет,
И всё хорошо, даже в гости зовёт – заходи…
И я захожу и на кухне сижу, как гвоздь,
И глаз не свожу с её чёрных восточных глаз,
И муж её, славный мужик, меня видит насквозь,
И потчует пивом, и это сближает нас.

8         * * *
Странная мысль пробудилась со мной на восходе –
Дождь постучится в стекло или ветер подует,
Я есть причина всего, что со мной происходит,
И ничего кроме этого не существует…
Разве что свет из окна, он стремится наружу,
Разве что звёзды над теменем – вижу две штуки,
Разве что небо, упавшее в чёрную лужу,
В ней открывается то, что секрет для науки;
Разве что ночь, от которой меня отделяя,
Копишь тепло и меня согреваешь часами,
Разве что свет ночника, уголок одеяла,
Разве что радио, с мёртвыми в нём голосами…